Когда летом 2014 г. сепаратисты сбили малазийский "Боинг", российское медиа-пространство переполняли суждения о том, что нельзя делать поспешных выводов, по телевизору "эксперты" пускались в назидательные откровения будто "Боинг" взорвался сам, что пассажиры уже были мертвы до взрыва, что ракету запускали украинские военные, что никаких "Буков" у сепаратистов нет. А между тем, все было ясно с самого начала. Но почему-то многие предпочитают отбрасывать самые очевидные объяснения и плескаться в омуте вторичных версий. В случае с гибелью аэробуса А321 очевидность состоит в том, что он был уничтожен в результате действий исламистов, объявивших войну России в ответ на ее вторжение в Сирию. Такой вывод неизбежно следует из пяти факторов:
- Логика политического контекста;
- Технические особенности взрыва;
- Первоначальная реакция российских властей на катастрофу;
- Отсутствие убедительных аргументов в пользу "невоенной" версии;
- Кредит доверия, которым располагает каждая из сторон, состязающаяся в обмене версиями произошедшего.
Пожалуй, самое необычное в катастрофе – это причинный парадокс, из которого следует, что А321 вообще не должен был становиться объектом атаки. Но об этом в последнюю очередь, в виде постскриптума.
(1) Логика политического контекста. Почти месяц назад Путин отдал приказ о начале бомбардировок Сирии с целью борьбы с терроризмом. Под "терроризмом" имелось в виду "Исламское государство", ИГ (естественно, запрещенное на территории РФ и даже за ее пределами). Другой декларируемой причиной интервенции было спасение режима Башара Асада. Режим уже давно дышит на ладан и цепляется за последние 15-20%, контролируемых им территорий. В упрощенной форме мозаика соотношения сил, участвующих в войне выглядит следующим образом: большинство сторонников Асада – последователи алавизма, одного из ответвлений шиизма. Поэтому их активно поддерживает шиитский Иран и шиитская "Хезболла". Среди основных противников Асада – "Сирийская свободная армия", джихаддистский салафитский "Фронт ан-Нусра", курдские боевые формирования и, конечно, ИГ, под контролем которой находится около 70% территории страны.
В ответ на вторжение России, лидеры ИГ объявили войну российской армии, правительству и народу. Север Синайского полуострова это – цитадель исламистского движения "Ансар Бейт аль-Макдис", т.е. "Сторонников дома святости" (объективности ради следует заметить, что их деятельности на территории РФ почему-то не запрещена), находящегося в антагонистических отношениях с нынешним правительством Египта. В прошлом году значительная часть "Сторонников" присягнула на верность ИГ и ее лидеру, самопровозглашенному халифу Абу Бакру аль-Багдади. Тогда "Сторонникам" принадлежала почти треть всех поселений в регионе. С тех пор египетская армия добилась определенных успехов, но исламисты ИГ по-прежнему сильны и удерживают свою вотчину, г. Эль Ариш, недалеко от которого и был сбит А321. Постоянные боевые столкновения стали буднями этих мест, несмотря на успокаивающие уверения президента Египта Абделя Фаттаха ас-Сиси в обратном. На сегодняшний день северная часть Синая фактически остается зоной боевых действий, по уровню опасности сопоставимой с территорией, откуда была запущена ракета, сбившая малазийский "Боинг". Именно поэтому Федеральная служба авиации США запрещает своим самолетам совершать полеты на высоте ниже 26 000 футов (ок. 8000 км) над севером Синайского полуострова.
В результате можно идентифицировать восемь составляющих, из которых складывается простой и убедительный пазл:
- Первое, северная часть Синая является декларированной зоной боевых действий;
- Второе, в этом районе, включая г. Эль-Ариш, окопались египетские "подданные" ИГ;
- Третье, над этим районом должен был пролететь российский самолет А321;
- Четвертое, ИГ находится в состоянии войны с Россией;
- Пятое, с точки зрения ИГ, А321 является вражеским самолетом;
- Шестое, ИГ давно заявило о том, что объектом их атак станут гражданские лица и гражданские объекты России как вражеского государства;
- Седьмое, самолет терпит катастрофу;
- Восьмое, ИГ берет на себя ответственность за катастрофу.
Вывод о том, что самолет был уничтожен во исполнение предшествующих угроз, – самый простой в этой ситуации. Версии о старой неисправности хвостовой части, зарплате, которая якобы не выплачивалась экипажу итд. должны быть, в конце концов, отрезаны бритвой Оккама как ненужные сущности, сбивающие с толку.
Ровно сто лет назад, в 1915 г. затонул британский лайнер "Лузитания". Германская сторона сразу, как ИГ, взяла на себя ответственность за гибель судна, объявив его потопление актом войны. И никто не пускался в рассуждения о том, что, может, причиной гибели сотен британцев в зоне декларированных действий подводной войны, стали неисправные моторы или невыплаченная зарплата. Неужели за какие-то сто лет человечество настолько поглупело?
Подчеркну, с моей точки зрения, гибель А321 следует считать даже не терактом, но именно актом войны. Граница между этими двумя понятиями часто бывает зыбкой, но, возможно, основное отличие состоит в том, что теракт совершается в обстановке мира, в политическом контексте, когда международно признанное государство (или де факто государство) не объявляет войну другому государству (или де факто государству). Aкт войны происходит в контексте объявленных крупномасштабных военных действий. Исходя из этого, бои в Сирии следует считать проявлениями войны, а не многочисленных АТО, осуществляемых одним участником против другого. Российская интервенция в Сирию – также акт войны по отношению к анти-асадовским силам, и в т.ч. к ИГ. Соответственно, и уничтожение российского самолета стало актом войны, ведущейся ИГ по отношению к России и близкой действиям сепаратистов по отношению к украинским боевым силам. Поэтому, и сбитый "Боинг", и сбитый А321 являются жертвами военной агрессии , одинаково позорной и одинаково ненужной.
(2) Технические особенности взрыва. Эксперты-авиаинженеры, которые откликнулись на катастрофу комментариями в Сети или с которыми мне удалось пообщаться, сходятся на том, что никакая техническая неисправность не была в состоянии привести к почти мгновенной дефрагментации самолета на составные части. Если бы причина катастрофы заключалась в неисправных двигателях или поврежденной хвостовой части, то экипаж мог бы продолжать выходить на связь или хотя бы успел дать сигнал бедствия. Но скорость аэробуса самолета в течение одной секунды упала с 740 до 172 км в час, что при неисправности двигателей или хвостовой части было бы невозможно.
Вместе с тем мгновенный распад самолета мог быть вызван разгерметизацией, которая, в свою очередь, была причинена внутренним взрывом. Для того чтобы взрыв достиг желаемого эффекта, не требовались чемоданы тротила. Было вполне достаточно пакета с двумя футами (ок. 900 г) взрывчатого вещества. Нужно было лишь расположить его в правильном месте.
Очевидцы подтверждают традиционно низкий уровень проверки безопасности в аэропорте Шарм эль-Шейх, откуда вылетел аэробус. Любой инсайдер, одетый в служебную форму, мог беспрепятственно проникнуть в самолет и оставить там чемодан с взрывчаткой или даже установить взрывное устройство.
(3) Первоначальная реакция российских властей на катастрофу. Президент РФ не так далек от происходящих вокруг России событий, как некоторые склонны считать. Он сразу понял, какие импликации трагедия над Синаем может иметь для его сирийской политики и его концепции "миротворчества". Понял – и впал в полную растерянность, исчезнув с радаров общественной жизни, манкируя своими президентскими обязанностями, и упустив великолепную возможность для само-пиара. Признать, что самолет был уничтожен в ответ на сирийскую операцию, которая бравадно преподносилась миру как триумф российской внешней политики, быстрый, яркий и совершенно безопасный, означало бы признать, что война, начатая Кремлем, уже унесла жизни сотен россиян. Конечно, Путин мог бы дать понять, что самолет сам развалился в воздухе, но и это означало бы дискредитировать российский авиасектор, что на фоне обанкроченной "Трансаэро" (которая зарекомендовала себя как, пожалуй, самая безопасная российская авиакомпания) тоже выглядело бы некорректно. Поэтому, перепугавшись, руководство решило поступить, как в старом советском анекдоте, - задернуть в вагоне занавесочки и сделать вид, что ничего не произошло, а поезд как бы едет дальше.
(4) Отсутствие убедительных аргументов в пользу "невоенной" версии. На сегодняшний день аргументация против версии умышленного уничтожения самолета сводится к тому, что у ИГ не могло быть необходимых зенитных установок, позволяющих сбить цель на такой большой высоте. И хотя именно это скептики говорили сначала о донбасских сепаратистах, аргумент этот не имеет веса, ибо, судя по всему, аэробус рухнул, как уже говорилось, в результате внутреннего взрыва. Правда, и тут раздаются анонимные критические голоса (скорее даже, голоски), что на исследованных частях аэробуса А321 следов взрывчатых веществ не обнаружено, но они не выдерживают никакой критики, так как исследована пока лишь ничтожная доля обломков самолета. К тому же учитывая пыл, с которым президент Египта (да и некоторые российские официальные лица) говорят о вредоносности "нетехнических версий", можно предположить, что адекватно провести расследование и обнаружить то, что достойно обнаружения, будет очень непросто.
(5) Кредит доверия. Три стороны – Египет, Россия и ИГ – состязаются за право признания наиболее выгодной для себя (и дискредитации наиболее невыгодной для себя) версии. Позиция Египта выглядит наиболее предвзятой. Не вникая в детали, представители египетских авиаслужб сразу исключили возможность умышленного уничтожения самолета и принялись обвинять "Когалымавиа" во всех смертных грехах. Президент ас-Сиси уже успел самостоятельно установить, что причиной катастрофы была техническая неисправность, и заклеймил "военную" версию как пропагандистскую провокацию, направленную на дестабилизацию политической ситуации в его "стабильной" стране. Мотивация президента понятна: теракт, акт войны – все это ударит по туристической индустрии Египта, а когда на кону большие деньги, сразу начинаются разговоры о вражеской пропаганде и недостатке патриотизма.
По уровню демагогичности позиция РФ поначалу не отличалась от египетской, но затем в Москве стали раздаваться робкие заявления о том, что и теракт "исключать нельзя". Но чтобы там не заявлялось, необходимо помнить, что кредит доверия у кремлевской пропагандистской машины приближается к нулевому. Ложь о зеленых человечках, ложь о заблудившихся на Донбассе российских добровольцах, ложь об отсутствии российских солдат в Украине, ложь о распятых мальчиках, ложь о малазийском "Боинге", ложь о том, что под российскими бомбами не гибнут мирные сирийцы; в конце концов, ложь в связи с местными, губернаторскими, думскими выборами в России, ложь, в результате которой каждый представитель оппозиции оказывается преступником, а каждый коррупционер из правящего клана оказывается отмазанным – все это давно лишило российский информационный аппарат права на то, чтобы к его голосу прислушивались.
Как ни странно, но у ИГ, этого разрушителя древних храмов и любителя сечь неверным головы, оказался самый высокий кредит доверия в этой ситуации. На какие бы кошмарные действия ни отваживались их боевики, они, по крайней мере, не лгут об этих действиях. Специалист по исламистскому радикализму, профессор Университета Тулузы Матье Гидер (Mathieu Guidere) указывает в этой связи, что ИГ ни разу не присваивало себе чужой успех. Он же (да и не только он) подтверждает, что степень инфильтрации агентов ИГ во многие ключевые структуры Египта настолько велика, что пронести взрывчатку или даже проникнуть на борт, дабы устроить там саботаж, приведший к катастрофе, не должно было составить большого труда для злоумышленников.
Выводы. Логика политического контекста и всех предшествующих событий российской войны в Сирии указывает на то, что аэробус А321 был взорван египетскими боевиками ИГ, и это зловещее действие явилось актом войны. Такой вывод подкрепляется как техническими особенностями взрыва, так и первоначальной реакцией российских властей на катастрофу и отсутствием убедительных аргументов в пользу невоенной версии. Он также подчеркивается низким кредитом доверия российской и египетской стороны и принципиальностью, с которой ИГ не присваивает себе успеха чужих злодейств.
P.S. Ну, а теперь – обещанный парадокс. Взрывая российский аэробус, ИГ ввязалось в войну с государством, которое, на самом деле, воевать с ИГ не собиралось и не собирается. В нынешнем формате – две тысячи солдат и 30-40 самолетов – российское военное присутствие не представляет никакой угрозы для ИГ и не способно ослабить анти-асадовские силы, общая численность которых составляет 200 000—300 000 бойцов. Но даже при этом 90% российской ударной мощности направлена не против ИГ, а против Сирийской свободной армии и других представителей т.н. "умеренной оппозиции". Более того, существование ИГ даже стратегически выгодно России, поскольку оно служит противовесом позициям НАТО в регионе, предоставляет повод обеспечить российское военное присутствие в Средиземном море, и обеспечивает отток радикальных исламистских сил с Кавказа в ИГ. Так что по-настоящему воевать с Исламским государством, будь оно хоть трижды запрещено на территории РФ, Кремль не имеет намерения. А вот сторонники ИГ просчитались и, видимо, в силу чрезмерной бесхитростности слишком серьезно восприняли декларации Кремля, недооценив двуличность кремлевской политики.
! Орфография и стилистика автора сохранены
