– Михаил Иванович, как вы стали правозащитником?
– До 1997 года я был сотрудником Федеральной службы безопасности. В 1995 началась моя длительная борьба против коррупции и сокрытия преступлений в органах, против политики, олицетворением которой в органах является Николай Патрушев. В то время он занимал должность начальника службы внутренней безопасности ФСБ. Год шел суд, который я выиграл у трех генералов: бывших директоров ФСБ Михаила Барсукова и Николая Ковалева, а также нынешнего Николая Патрушева. Тем не менее, мне пришлось уйти из органов безопасности.
– Как вы осмелились выступить против системы?
– Мы присягали народу и служили интересам людей, а не чиновников. В органах довольно сильным было течение за большую гласность, за общественный контроль в силовых ведомствах, за демократию, чтобы люди искренне голосовали, а не по разнарядке, чтобы закон в стране был равен для всех. В 80-е годы пришло понимание, что государство – это не абстракция какая-то, это люди. Какими будут они – таким будет и государство. Это положение нашло отражение в Конституции 1993 года, где на первое место были поставлены права человека. В настоящее время происходит попрание этих основ. Чиновники, фактически приватизировав наше государство, свои собственные интересы выдают за государственные. Развал службы государственной безопасности, начавшийся еще в советское время, когда в нее были делегированы представители партноменклатуры, которые не отличались профессиональными качествами, а любили только командовать, к середине 90-х годов достиг своего апогея. Произошел возврат к принципам ЦК КПСС, когда любой преступный приказ должен быть выполнен. Опять стали кричать, что если ты предал гласности преступление чиновника, значит предал Родину. Но начальник не есть государство.
– Из каких людей сейчас формируются органы госбезопасности?
– Без чьего-либо протеже руководящую должность в органах не занять. Бизнесмены, владеющие крупными предприятиями, проталкивают своих людей в спецслужбы. Теперь можно купить за деньги любую генеральскую должность, любой пост, вплоть до заместителя председателя суда. Я писал об этих процессах еще Борису Ельцину. На почве совместных коммерческих интересов установлена прочная связь с преступными группировками. Людей, которые честно работают, увольняют под различными предлогами. Например, тех, кто проявил героизм, кто награжден орденами в первую чеченскую кампанию, уже нет в органах.
– Куда уходят люди из "органов"?
– Они уходят в те же частные охранные предприятия, службы безопасности банков. Сотрудники банков в свою очередь приходят в ФСБ для крышевания бизнеса, чтобы вовремя сообщить о том, когда будет проверка. Занимаются они и выполнением коммерческих заказов: убрать конкурента, руководителя фирмы, который мало платить за крышу. Вот реальные фамилии и реальные факты. Романов, директор фирмы "Центр", расположенной в аэропорту Шереметьево и имеющей оборот в 100 миллионов долларов, купил начальнику управления по разработке преступных организаций ФСБ Хохолькову дачу за 500 тысяч долларов, оплачивал его счета в казино. Это показалось Хохолькову мало, Романова арестовали, а бизнес оформили на другого, который платить стал в два раза больше.
– Как относится руководство к такому развалу спецслужб?
– Имитирует "бурную" деятельность, создает структуры, такие как уже упомянутое Управление по разработке преступных организаций, которое просуществовало несколько лет. По отчету начальству эта группа предотвратила какой-то мифический теракт на воронежской атомной АЭС. Чем же занимались люди в остальное время, какие проводили мероприятия? Известно чем. Николай Патрушев лично заставлял сотрудников выбивать долги в интересах коммерческих структур. В частности, 8 тысяч долларов у гражданки Кислицыной, которая взяла в долг у некого господина Погодина. Он написал на имя руководителя карельского ФСБ Проничева жалобу с просьбой разобраться, а тот передал ее Патрушеву. Мы нашли место жительства этой Кислицыной. А как из нее выбивать? Взять у нее нечего, одни дети. Обо всех этих фактах я рассказал на суде, после чего за мной началась гонка. Пущен был слух, дескать, у меня есть компромат на всех руководителей ФСБ. Дана команда поймать меня и проломить голову.
– А в чем суть ваших разногласий с Патрушевым?
– В ФСБ я занимался физической защитой сотрудников, их семей, конфиденциальных источников, свидетелей по линии ФСБ. Но иногда, учитывая мой большой опыт работы, меня привлекали к расследованиям, в частности, взрыва в метро. За что в 1994 году я получил звание полковника досрочно. В 1995 году благодаря моей разработке был обнаружен склад на улице Волочаевской, за это я получил медаль "За отвагу". Тем оружием можно было ни один взвод вооружить, представляете, что могло разразиться в Москве, если бы его не изъяли? По нашим сведениям параллельно с первой чеченской кампанией планировались действия в Москве.
– Откуда оружие бралось?
– На складах генштаба. Склад ликвидировали на бумаге, а реально оружие продавали боевикам. Таким образом сотрудники генштаба раздували конфликт с чеченцами, чтобы отмывать деньги на торговле оружием. Боевики рассчитывались с ними деньгами, которые выбивали из банков. В ходе операции с внедрением удалось выяснить, что готовится вымогательство 1 миллиарда долларов в одном из банков на Оружейном переулке. Мы произвели задержание, и в наших сетях оказались пять командиров Радуева, а также полковник Голубовский из генштаба, которого направил генерал Таращенко. Всех взяли с поличным. С ними работали и крупные чины ФСБ, сообщавшие какие обороты у банка, насколько можно его загрузить. Через некоторое время мне предъявили обвинение, что я превысил свои полномочия при задержании чеченских боевиков. Надо полагать, что генералы были не последними винтиками в схеме. В ней был задействован и начальник Генерального штаба, и командующий округом, другие военные.
– Такие провокационные методы ФСБ использовала и в случае взрывов домов на улице Гурьянова?
– Очень вероятно, я занимался этим делом и могу сказать, что ФСБ не проводило должным образом расследования этих преступлений. Были схвачены случайные люди. А поскольку я знаю потенциал и возможности этого ведомства, могу предположить, что за этим бездействием что-то стоит. Взрыв произошел в 1999 году. Верхи были заинтересованы в нагнетании напряженности. На этой волне борьбы с терроризмом пришел к власти Путин.
– Таким образом, вы можете подтвердить что все, написанное в своей книге "ФСБ взрывает Россию" Александром Литвиненко, правда?
– Он изложил очень правдоподобную версию. По этой причине всех, кто причастен к ее написанию, уже нет в живых. ФСБ действует по принципу: кто не с ними, тот против нас. Меня вербовал полковник Виктор Шибалин, присутствующий на пресс-конференции Лугового в черной маске (зачем он в таком виде пришел?) поехать в Лондон для встречи с Литвиненко, мол, посидишь поговоришь, чтобы его "наши люди" взяли на контакт, ФСБ охотилась за ним, и я его предупреждал об этом. Безусловно, что Андрей Луговой каким-то образом причастен к отравлению Литвиненко, но у него не было мотива, и поэтому ему не принадлежит роль организатора. Вообще, это парадоксальный случай, что человек, подозреваемый в убийстве, стал депутатом.
– А вы не боитесь?
– Сейчас нет, уже столько всего было. К тому же я не один, за мной большое правозащитное движение, меня морально поддерживают действующие сотрудники спецслужб, которые не являются ключевыми фигурами путинской пирамиды власти, выстроенной по принципу личной преданности. Путин отобрал бизнес у одного олигарха, а отдал другому – своему. Люди же как ничего не имели, так и не имеют. Создается клика еще более страшная, ведущая к авторитаризму. Мы с вами можем этому помешать, ведь мы — то же государство.
– Что вы думаете по поводу войны в спецслужбах?
– Кто такой Патрушев, как он может фабриковать дела, мне известно. Патрушев пригрел тех, кого давно собирались уволить в связи с пьянством и другими прегрешениями. Скорее всего, его знакомство с Путиным состоялось после того, как будучи заместителем Собчака он был уличен в незаконном пропуске нефтепродуктов. Патрушев, вероятно, имеет компромат на Путина, и он непотопляем. Черкесов более профессионален. Но не думаю, что его можно считать оппозицией Патрушеву. Сейчас в спецслужбах состоят такие кадры, которые способны выполнить любой приказ руководителя. И все это хитрая игра. Для того, чтобы стихийно не образовалась оппозиция, ее специально создают. То же самое происходит и в политике. "Своей" оппозиции дают говорить все, что угодно, лишь бы она не высказывала конкретных предложений. У нас партий много, а существенной разницы между ними никакой.
– На ваш взгляд. как можно изменить ситуацию в стране?
– Оппозиция должна объединится, не писать общие фразы, а конкретно разработать четкий план действий.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
